Хозяйка Империи - Страница 195

195

Мара взглянула на него и увидела, что на лице Люджана вновь застыла маска цуранской непроницаемости, подобающей воину, состоящему на службе в знатном доме. Она была рада, что выслушала его искреннее повествование. Оставалось лишь просить богов, чтобы они дали Люджану возможность в полной мере раскрыть свои достоинства и таланты. Если они выживут, решила Мара, надо помнить, что этот человек заслуживает более высокой награды, чем простое признание его заслуг.

Затем ее мысли были прерваны шорохом, который донесся из подлеска. В это время путники подходили к гигантским деревьям, стволы которых были столь толстыми, что даже пятеро людей, взявшись за руки, не без труда могли бы обхватить окружность такого великана. Когда глубокая тень раскидистой кроны упала на Мару и Люджана, они вдруг оказались перед группой чо-джайнов, которые возникли из ниоткуда, — безмолвных, угольно-черных и нагих, если не считать природной хитиновой брони. Передние конечности, заканчивающиеся острыми режущими клешнями, были развернуты навстречу пришельцам; Мара уже знала, что именно такой наклон клешней означает готовность к бою.

Люджан дернул Мару за руку, чтобы она остановилась. Вторым безотчетным движением, которое он едва не проделал, было толкнуть ее к себе за спину, прикрыть собой и выхватить, меч. Однако он вовремя остановил себя, тем более что они уже были окружены. Эти здешние чо-джайны не имели никаких отличительных знаков звания или ранга, подобных человеческим, которые были приняты у их соплеменников в Империи. И двигались они неестественно беззвучно.

Долю минуты двое людей-пришельцев и дозорные чо-джайны стояли неподвижно.

Мара первая вышла из оцепенения. Она отвесила глубокий поклон, которым посол мог бы приветствовать чужеземную делегацию, и объявила:

— Мы пришли с миром.

Единственным ответом было то, что все как один дозорные подняли клешни, приняв оборонительную стойку. Один из них сделал полшага вперед, но его лицевые пластины были лишены всякого выражения. Эти чо-джайны из Чаккахи даже и не пытались подражать человеческой мимике. Они могли напасть и раскромсать на куски их обоих, не дав им и с места сойти; вполне могло бы случиться, что даже острый взгляд Люджана не успел бы уловить сигнал, который положит начало бойне.

— Мы пришли с миром, — повторила она, но на этот раз ей не удалось скрыть предательскую дрожь в голосе.

Секунды неподвижности казались нестерпимо долгими. Маре показалось, что она различила тоненький писк на фоне жужжания обычных насекомых в джунглях. Похожий звук ей доводилось слышать и раньше в чертоге королевы роя, обосновавшегося у нее в поместье. Однако этот сигнал кончился прежде, чем она уверилась, что не ошибается.

Тогда заговорил тот, кто раньше выступил вперед; вероятно, по цуранским меркам его следовало считать сотником.

— Вы из Империи, человеческие создания. Для ваших сородичей мир — это всего лишь прелюдия к предательству. Поворачивайтесь и уходите — тогда останетесь живы.

Мара с трудом набрала воздух.

— Люджан, — сказала она, надеясь, что ее тон достаточно убедителен, — разоружись. Покажи, что мы не замышляем никакого вреда, отдай свой клинок тем, кого мы хотели бы называть друзьями.

Военачальник поднял руку, чтобы выполнить ее приказ, хотя она видела, что ему совсем не по нутру лишаться единственной защиты, которую он мог бы ей оказать.

Но не успел он положить ладонь на рукоять меча, как услышал щелчок: чо-джайны сменили позу и подались вперед, как бы для нападения. Их глава предупредил:

— Только тронь свой меч, человек, и вы оба умрете.

Кровь бросилась Люджану в лицо от гнева. Он вздернул подбородок и почти закричал:

— Тогда убейте нас! Но если вы это сделаете, когда я собираюсь сдаться, значит, все вы трусы! Есть у меня меч или нет его — какая разница? Первая ваша атака — верная смерть для нас!

Он взглянул на Мару, как бы испрашивая невысказанное разрешение.

Его хозяйка ответила коротким кивком.

— Разоружись, — повторила она. — Покажи, что мы друзья. Если они нападут, значит, наша миссия попросту не имела смысла, ибо властительница Акомы. Слуга Империи, не имеет дел с расой убийц.

Люджан потянулся за мечом.

Мара наблюдала, ни жива ни мертва от напряжения. Но вот его пальцы коснулись рукояти, а потом сомкнулись на ней.

Чо-джайны не шевелились. Возможно, тот тоненький писк, который иногда примешивался к жужжанию и стрекотанию насекомых, означал, что патруль таким образом связался со своей королевой и получает от нее указания; но уверенности у Мары не было. От волнения слух у нее притупился, да и стук сердца, казалось, заглушал все другие звуки.

— Я вытащу меч и положу его на землю, — твердо сказал Люджан. Каждое его движение было точно обдумано. Внешне он выглядел вполне уверенным, но Мара могла видеть, как стекают по его подбородку капли пота из-под шлема, когда он нарочито медленно вытащил из ножен меч, взялся за клинок левой рукой, не защищенной латной рукавицей, так чтобы его мирные намерения были очевидны, и положил меч на землю острием к себе.

Мара увидела, что чо-джайны, все разом, снова подались вперед. В следующий миг они нападут, невзирая на ее мирные заявления! Так громко, как только сумела, она воспроизвела звуки приветствия, которому научилась у королевы улья во владениях Акомы, — жалкая человеческая попытка повторить щелчки и потрескивания, издаваемые горлом чо-джайна.

Внезапно чо-джайны замерли в неподвижности — остановленные за миг до убийства. И все-таки, когда меч Люджана уже покоился на земле и он, безоружный, выпрямился, их позы не стали менее угрожающими.

195