Хозяйка Империи - Страница 264

264

Удушливый чад обжег Маре горло. Из глаз потекли слезы, кожа нестерпимо горела. «Джастин, Касума, — мысленно повторяла она, — я не сумела вас защитить…»

Последняя ослепительная вспышка сменилась непроглядной тьмой.

Мара больше не сдерживала крик. Ее мир провалился в небытие. Сила тяжести больше не вдавливала ее в земляной пол. От ожогов начался озноб.

Темнота ушла в бесконечность.

Глава 16. КЕНТОСАНИ

Мара очнулась.

Она моргнула, пытаясь собраться с мыслями, но в памяти не сохранилось ничего, кроме несвязных обрывков впечатлений. Судя по ощущениям, она полулежала на чем-то вроде подушек в помещении, где воздух был теплым, а свет — ровным и неярким. Казалось, что жгучий, мучительный кошмар колдовства и разрушения отлетел, как страшный сон при пробуждении.

— Где я? — тихо проговорила она.

— В безопасности, — отозвался незнакомый голос, звенящий и бесплотный, и Мара поняла, что совершилось чудо. В последнее мгновение спасенная от гнева Ассамблеи, она, должно быть, находится в тайном убежище магов из расы чо-джайнов. В Чаккахе они показали, что могут переносить ее с места на место силою волшебства. Видимо, это они проделали и здесь, вызволив ее из руин улья, когда черноризцы пустили в дело свою погибельную мощь. Как ни странно, мысль о катастрофе, постигшей чо-джайнов, не повергала Мару в отчаяние.

Она разглядела призрачные фигуры магов из Чаккахи, пристроившихся по обе стороны от нее. В ее отсутствие они не сидели без дела. Нора, где их прятали, теперь поражала убранством, которое сотворили они сами. И душевным миром, который теперь испытывала Мара, она тоже была обязана им.

— Вы тут уже попрактиковались в своих искусствах, кудесники?

Один из магов ответил ей успокаивающим жестом: повернул предплечья таким образом, чтобы острые клинья даже случайно не могли никому причинить вреда.

— Твоя аура была окрашена страхом и гневом, и я взял на себя смелость облегчить твою душу. Если этого не следовало делать, прости меня, но сейчас такое время, что голова должна быть ясной, верно?

Мара сглотнула комок в горле:

— Ассамблея разрушила улей. Мне очень жаль.

Второй маг шевельнулся, и его крылья при этом зашелестели.

— Необходимая жертва, — коротко и бесстрастно возразил он. — Память королевы осталась неприкосновенной, а несправедливый договор наконец-то разорван. Теперь воины чо-джайнов вправе перемещаться по дорогам Империи, и отныне они будут поддерживать твое дело. Благодетельная.

Ее дело! От этих слов Мара застыла. Она хотела обеспечить безопасность своих детей и покончить с застоем и жестокостью, омрачающими жизнь ее народа. Но ради спасения ее самой только что был принесен в жертву целый рой чо-джайнов, и теперь она обязана в полной мере исполнить обязательство, которое взяла на себя перед судом Чаккахи. Королевы ульев в Цурануани свято верили в то, что она не остановится ни перед чем и завоюет свободу для их расы.

— Да, — ответил на ее невысказанную мысль маг, находившийся слева от нее.

— Чтобы отменить бесчестный приговор Ассамблеи, будет достаточно имперской печати, заверенной храмовым свидетельством, на документе, возвращающем чо-джайнам статус полноценных подданных Империи.

Мара заставила себя собраться с мыслями.

— Для начала нужно одолеть Всемогущих, — предостерегла она собеседников. Мысль о прямом противоборстве с магами Ассамблеи приводила ее в ужас.

Весь облик обоих заморских чародеев прямо-таки дышал поразительной беспечностью, когда они склонили головы и тот, что был слева, сообщил:

— Средства для этого у нас при себе. Но время торопит.

Скорость, с которой события настигали властительницу Акомы, сама по себе усугубляла тяжесть, лежащую у нее на душе. Мара пыталась справиться с нарастающим отчаянием. Ее советники погибли. Где обретается Аракаси, знают одни только боги. Судьба Люджана до сих пор ей неизвестна. Может статься, что от армий Акомы остался лишь пепел, а муж Мары уничтожен Ассамблеей в тот самый момент, когда маги объявили ее своим врагом. Возможно, Джиро Анасати уже находится в Священном Городе и ее дети мертвы. И даже если каким-то чудом цитадель императорской резиденции еще держится и пребывает под защитой Имперских Белых, существуют еще войска Анасати и Омекана, облепившие городские стены снаружи.

Мара одернула себя. Можно бесконечно продлевать перечень возможных ударов злой судьбы, но этим делу не поможешь, а только сведешь на нет то зыбкое преимущество, которое отвоевали для нее маги из Чаккахи. Казалось, что смерть поджидает на каждом повороте — будет Мара действовать или не будет. Но уж лучше бороться и по мере возможности управлять событиями насколько хватит сил. Нет смысла гадать, живы ли еще Джастин и Касума и какая семья — Анасати или Омекан — уже, может быть, возвела на золотой трон своего главу; она обязана сделать все, что может, для спасших ее чо-джайнов.

— Мне нужно знать, что происходит, — заявила она, решительно поднявшись на ноги и заставив себя пренебречь острым приступом боли, которым отозвалось все ее тело на это движение. Обратившись к магам, она сразу приступила к делу:

— Без вашей помощи не обойтись. Как только я уясню себе расположение вражеских сил, мне будет необходимо добраться до Священного Города… быстрее ветра!

Маги Чаккахи тоже поднялись. Поклонившись, они встали по обе стороны от Мары.

— Твоя воля для нас — закон, госпожа Мара, — сказал один. — Спрашивай, что тебе хотелось бы знать. Мы воспользуемся своим искусством, чтобы исполнить твое желание.

264