Хозяйка Империи - Страница 281

281

Верховный жрец заговорил более торжественным тоном:

— Храмы тебя поддерживают, и дело тут не только в политике. Среди нас принято считать, что Красный бог, от которого зависит кончина каждого человека, должен определить, настал ли твой срок именно в это мгновение. Если бы силы небесные не поддерживали тебя, ты была бы мертва. — Он круто развернулся к рядам Всемогущих и бросил им в лицо:

— А этого не случилось!

Леденящий кровь голос старшей из Сестер Сиби произнес:

— И если младший брат нашей Темной Владычицы не призывает к себе властительницу Мару, то наша богиня отказывается отослать ее в Красные Чертоги. — Край капюшона шевельнулся, когда она оглядела всех находящихся в зале и заглянула в душу каждого хищным ищущим взором. — Здесь имеются другие, которых моя божественная хозяйка с радостью отправила бы по назначению.

Даже некоторые из магов сотворили знамения защиты от зла. Жрец Туракаму, которого эта сцена ничуть не обеспокоила, а скорее позабавила, объявил:

— Мой бог даровал Благодетельной свою божественную защиту. Ее жизнь, по воле небес, священна, и если любой смертный — будь он маг или кто-либо другой — замышляет против нее недоброе, то пусть знает, что действует на собственный страх и риск.

Мотеха из Ассамблеи стойко перенес свой провал, но его лицо сохраняло все то же непримиримое выражение.

— Не в нашей власти отнять жизнь у властительницы, — признал он. — Доказательство, полученное нами, неоспоримо. Однако ее право на регентство все еще вызывает сомнения. Властитель Джиро Анасати также заявлял притязания на золотой трон. Он, как и Мара, делал все, чтобы захватить власть любой ценой. Разве амбиции госпожи Мары не таковы же, если она собирается править от лица Джастина, пока ему не исполнится двадцать пять лет? Почему бы не назначить регентом Омекана, или Ксакатекаса, или какого-либо менее знатного властителя, который никогда не претендовал на титул Имперского Стратега… ну например, Нетоху из Корандаро?

К этому времени Мара уже оправилась от невыносимого напряжения той минуты, когда смерть почти коснулась ее. К ней вернулись твердость и решимость, и она не позволила традиционалистам воспользоваться удобным случаем, чтобы поставить на своем.

— Нет, — жестко сказала она, — не любой ценой. Я предоставлю вам выбор.

В Тронном зале снова воцарилось безмолвие. Жрецы и придворные, маги и глашатаи. Имперские Белые — все ждали разъяснения этих удивительных слов. Мара поднялась на одну ступень пирамиды. Окинув взглядом море обращенных к ней выжидающих лиц, она возвысила голос:

— Я хочу остаться здесь в качестве регента моего сына. Его правление будет надежным и устойчивым благодаря поддержке властителей, которые понимают — как в конечном счете должны понять все, — что в Империи необходимы перемены. Чо-джайны охотно помогут нам в установлении нового порядка: ведь он положит конец тому злу, которое мы причинили им на заре своей истории. Их воины сумеют остановить междоусобные стычки, в которых так расточительно теряются силы знатных семейств, и отведут уже нависшую опасность гражданской войны, ибо первым деянием Джастина как Девяносто Второго Императора будет освобождение чо-джайнов от всех ограничений, которые наложены на них людьми.

Мара ненадолго замолчала, чтобы перевести дух. Но, не дожидаясь, пока мятежные властители потребуют ее отстранения, она поспешила продолжить:

— Я предлагаю мирные перемены! В качестве старшего советника покойного Императора я приобщилась к рутине управления страной. Будучи Слугой Империи, я обращаю ваше внимание на важную особенность моего положения: из всех претендентов на регентство я одна обладаю достаточной силой и престижем — как среди аристократии, так и среди простого народа, — чтобы покончить с бунтами. Последствия любого другого решения нетрудно предугадать. Омекан уже показал свою вражду ко мне, когда осадил Кентосани. К Омекану скоро начнут присоединяться союзники покойного властителя Джиро и другие сторонники традиционалистской партии. Если этот альянс будет расширяться, нас ждет небывало ожесточенная гражданская война — война до полного уничтожения Империи, которой мы все клялись служить.

Хочокена сухо кашлянул:

— Эти доводы не новы, Благодетельная. Но в большинстве случаев кровопролитие не нуждается ни в каких резонах.

Мара не дала воли гневу; во что бы то ни стало она должна отмести обвинение — пусть даже высказанное в виде намека — в том, что ею движут те же побуждения, которыми руководствовались ее былые враги, жаждавшие власти.

— Ты сказал «кровопролитие», маг? Во имя чего? Уже не существует мантии Имперского Стратега, ради которой стоило бы воевать. Высший Совет упразднен!

При этом многие властители встрепенулись; в их душах назревал протест, но Мара опять опередила их:

— Надо покончить с нашим пристрастием к маленьким смертоубийственным сражениям. Игра Совета больше не будет оправданием войны и убийства. Наше понятие чести должно обрести новый смысл, а от тех наших традиций, которые поощряют жестокость, необходимо отказаться. Мы будем народом, живущим в согласии с законами! За любое преступление — от самого незначительного до самого тяжелого — каждый мужчина и каждая женщина должны отвечать перед имперским правосудием. В этом новом кодексе не будет исключений — даже для поступков нашего Света Небес.

Мотеха рубанул кулаком воздух:

— Но мы не подчиняемся закону!

Мара спустилась со ступеней пирамиды и остановилась лишь тогда, когда между ней и тесными рядами Всемогущих осталось только ограждение, в дни прошений отделяющее просителей от тронного возвышения. Она взглянула прямо в глаза Мотехе, а потом обвела взглядом его собратьев в черных хлами-дах, столпившихся по обе стороны от своего предводителя.

281